Военный трофей - Страница 31

— Он плакал как ребёнок, когда мне пришлось отрезать ему ступню.

Я сделала глоток каваджа.

— Как он тогда жил? — спокойно поинтересовался Жоден.

— О, ну, ступни у него больше не было, но заражение крови распространилось на ногу. — Я стала играть с кисточкой на подушке. — Нога почернела и раздулась, чуть ли не в два раза. — Я сделала ещё один глоток. — Как раз гной потёк. Это был позор, но у нас не оставалось выбора. Несколько дней спустя я отрезала ему ногу по колено. — Я уставилась на угли в жаровне. — Я думала, что избавилась от дурной плоти, и Ланис пойдёт на поправку.

Симус откашлялся. Я подняла глаза и улыбнулась.

— Отрезала я ровненько и аккуратненько. До сих пор горжусь проделанной работой.

Симус откашлялся.

— Так как он жил после…

Моё лицо вытянулось.

— Заражённая кровь добралась до мозга. Мы давали ему огромные дозы лучших трав, но он умер от непереносимой агонии. — Гробовая тишина. — А можно ещё немного каваджа, пожалуйста? — Я протянула свою кружку Жодену, и тот наполнил её без всякого выражения на лице. — О, но это было ничем по сравнению с…

После второй кружки каваджа Симус посерел, Жодену стало дурно, а я же была бодра и полна энергии.

Интересно, что же всё-таки добавляют в этот напиток.

Я не стала задерживаться дольше второй кружки.

К Симусу вернулся естественный цвет, но выглядел он усталым. Я знала, он должен отдохнуть. Поэтому я встала, попрощалась и оставила палатку. Жоден вышел вслед за мной, сказав, что ему нужно принести дров для очага. Как только мы оказались на улице, он положил руку мне на плечо:

— Моя благодарность. Симус тебя послушает.

Я подняла глаза.

— Надеюсь. Я не выдумала эти истории.

Жоден дрогнул.

— Жоден, где палатки целителей? — нахмурилась я. — Уверена, что у них должно быть ещё лекарство от лихорадки или нечто подобное.

— Жрец-воин не делится своими знаниями. — Жоден указал на группу палаток, расположенных далеко внизу. — Его палатка там. — Он заколебался. — И я снова благодарю тебя, военный трофей. За жизнь моего друга.

Я изучила его на мгновение.

— Раньше ты называл меня по имени, Жоден.

Он улыбнулся с сожалением.

— Теперь ты военный трофей.

Я поморщилась и повернулась уйти, так как Жоден вернулся в палатку, прошла несколько шагов к палатке Кира, но услышала «это». Звук кнута, бьющего о плоть. Я заколебалась и повернулась к источнику звука, осторожно проходя между палатками. Бросив быстрый взгляд, я поняла, что охранники почти не обращают на меня внимания, так что я прошла немного дальше и посмотрела, что происходит.

Позади палаток, привязанный к позорному столбу, стоял обнажённый по пояс мужчина с окровавленной спиной. Его окружали два воина, один из которых полосовал спину провинившегося кнутом. Я знаю, что военная дисциплина строга: отец рассказывал мне об этом. Но одно дело — говорить, и совсем другое — видеть. Плеть опускалась на плоть с регулярным ритмом, и при каждом ударе из груди бедняги вырывался резкий вздох. Я замерла от ужаса. В страхе я наблюдала, как воины остановились, развязали верёвки и посмотрели, как мужчина беззвучно падает на землю. Другие воины взяли его за руки, дотащили до палатки жреца-воина и бросили прямо за пологом. Они ушли, словно это перестало быть их заботой.

Я ожидала гневного окрика, ответа из палатки, но ничего не произошло. У костров спало множество воинов, но никто даже не пошевелился. Я все ещё видела ногу того бедняги у самого входа. Никто ему не помогал.

Лагерь вокруг нас зашевелился немного сильнее. Я видела, как люди бегают с оружием и лошадьми по разным заданиям. В конце концов, его заметят. А, если он очнётся и перевернётся в грязь… я сделала осторожной шажок вперёд, затем второй. Никто не преградил мне путь, ни крикнул: «рабыня сбегает!». Я бросилась на помощь. Нога мужчины даже не дёрнулась, когда я осторожно подняла полог главного входа и вошла внутрь.

В первую очередь меня поразило ужасное зловоние. Задыхаясь, я закрыла нос рубашкой и осмотрелась. Что во имя Богини…

Это была большая палатка с несколькими койками из замка. На них лежали больные; кто-то стенал. Зловоние шло от переполненных ночных горшков, стоящих под каждой койкой.

Мужчина у моих ног был без сознания, но дышал. По одному виду я поняла, что ни за одним из этих людей не ухаживали. Их никто не обмывал. Об этих людях вообще не заботились.

Я отпрянула и вышла на свет и воздух, вытирая лицо от слез, и в ярости посмотрела по сторонам. Да как так можно! Оказалось, у кострища рядом с палаткой спит целая дюжина воинов. По стоящим рядом огромным котлам я поняла, что здесь занимаются стиркой. Я прошла к воинам, заплетая косу на ходу. Конечно же, эти люди выглядели здоровыми и высыпались после пирушки.

Я замахнулась и пнула ближайшего человека по голени.

Он завопил, выпрыгивая из одеяла. Я прошла дальше, пиная одного за другим. Их брань заполнила воздух. Меня это не впечатлило.

— Вы ухаживаете за людьми в той палатке?! — закричала я столь яростно, что с губ слетела слюна — Да как вы смеете спать, когда эти люди страдают?!

Стоящий передо мной воин протёр лицо и посмотрел на меня пьяными глазами. Кто-то схватил меня за плечо и развернул к себе.

— Какое тебе до этого дела, собака? А?!

Надо мной возвышалась крупная белокурая женщина. Без всяких сомнений на её долю выпало много долгих сражений и нелёгкая жизнь. Но не успела я удивиться, как меня затрясли что есть силы, и её пальцы до боли впились в кожу. Я попытался освободиться, но безрезультатно. Тогда я испепелила соперницу взглядом.